Если, несмотря на отшумевшие праздники, у вас все еще похрустывает в кармане, а сердце, истерзанное почти месячными перегрузками, все еще алчет необыкновенных приключений за обыкновенные деньги, поезжайте в Киргизию, не пожалеете! Будь это не начало, а конец моего повествования, то тут бы непременно нашла место фраза: «И я там был, мед-пиво пил…». Только, ради бога, не надо ехать в столицу! В Бишкеке оно может быть и весело, но не до такой степени, чтобы не отыскать нечто подобное на окраине Москвы, в Воронеже или Улан-Удэ. И не спешите на Иссык-Куль, там нынче дубяк и не до загару. А забейтесь-ка лучше всего в какой-нибудь укромный уголок, вот как я, например. Я забрался аж в Ош! Место красоты неописуемой, а потому, понятное дело, я и описывать особо не буду. Приедете, сами увидите. А пока только и могу выдохнуть: горы, снега, небеса! Однако не думайте, что я засел за статью, дабы в рекламных целях восславить природу Киргизии. Нет, тут иное, хочу поделиться всей гаммой впечатлений и бетой откровений.
Мне так и не довелось побывать в Южной Корее (впрочем, как и в Северной), а потому, только я переступил порог (или что там у него) самолета, мне сразу же показалось, что вокруг меня сплошные корейцы. И дело было не столько в специфической раскосости глаз, сколько в чем-то мало уловимом и хорошо улавливающем. Да, да, именно хорошо улавливающем. Набившаяся в самолет публика активно мяла сотовые телефоны всевозможных модификаций, что-то с ожесточением обсуждая и хохоча. А когда мой восточный сосед извлек из кармана какой-то китайский телефончик и стал в полете любопытствовать, как «Интер» разбирается с «Рубином», я начал так косить в сторону экранчика и эротично вскрикивать, что меня уже совершенно нельзя было отличить ни от киргиза, ни от корейца. Мне показалось, что самолет несет меня в какое-то чудесное мобильное общество. Я стал размышлять об особом «азиатском пути», которым шествует Киргизия к построению мобильного общества. Но, увы, предположениям моим не суждено было оправдаться, хотя корейское чудо все-таки коснулось и меня, но с той стороны, с какой я и не смел предположить. Уже через пару часов пребывания в Оше мне довелось произнести фразу, которую, будь я Наполеоном, непременно бы заучили мои биографы. Я изрек: «Нет, это не Южная Корея». Удивительным образом прозрение снизошло на меня, общавшегося с этой переполовининой страной лишь посредством морковки. Все пространство от городских заборов до вершин Тянь-Шаня было завалено снегом. Но, к сожалению, на этом отличие от Южной Кореи не заканчивалось. В Оше электричество было роскошью, и как всякую дорогую вещь его предпочитали прятать по ночам. Лежа в холодном гостиничном номере, в добиблейской тьме, я еле удерживал себя, чтобы, подражая Творцу, не воскликнуть: «Да будет свет!». Слава богу, мне вовремя в голову пришла восточная мудрость: «Сколько ни говори халва, во рту слаще не станет», и я благоразумно промолчал. Когда все-таки рассвело, выяснилось, что в городе есть одно высотное (двенадцатиэтажное) здание, правда, с восточной изюминкой: вода в нем поднималась только до 7 этажа. А дальше?.. А дальше счастливые обладатели квартиры в билдинге хватают ведра и, ностальгируя по тому счастливому времени, когда они, проживая в горном селении, спускались к потоку, прут их вверх, напевая что-нибудь свое, киргизское, типа: «Я на горку шла…». И как тут не запоешь?! Ведь в иные дни вода не поднимается и до первого. Про центральное отопление я молчу, ибо сказать нечего.
Однако у меня есть и чем вас по-настоящему удивить. В те счастливые дни и ночи, кода свет торжествует над тьмой, к услугам местных любителей понажимать телевизионный пульт 850 каналов (!). Антенны настроены на все спутники и за это не надо ничего платить. Вот такой телевизионный коммунизм построили в Оше. Без единого гвоздя! Как часто бывает в плохих любовных романах, погода вдруг сделалась нелетной, и покинуть этот выстуженный ветрами городок было невозможно. Когда я понял, что все мои попытки забраться в самолет или познакомиться с очаровательной подругой по несчастью обречены на провал, я уже был истерзан холодом, голодом и неопределенностью. Но тут вспомнил, что сотовый телефон уже изобретен и даже покоится в моем кармане. Через полчаса явились мои новые ошские друзья и, что называется с порога, заявили: «Если собачий холод, иди в корейский ресторан». Я с радостью согласился. Как потом оказалось, эта фраза имела более глубокий смысл, чем я тогда мог предположить. И вот, наконец, мои предчувствия оправдались. Я был почти на корейском берегу, сидел на теплом полу, пил что-то согревающее, и закусывал чем-то необыкновенным. Ну что еще нужно путнику, застигнутому ненастьем?! Веселье уже достигло той замечательной, для гостя на Востоке, стадии, когда, наконец, про него начинают забывать, и он может полностью отдаться отдыху. И тут раздался телефонный звонок. По реакции моего знакомого я понял, случилось что-то ужасное. Раздосадованный участник нашего застолья Айбек сообщил «пренеприятнейшее известие»: «Прокурора города посадили». На Востоке не как у Гоголя – тут все начинается с немой сцены. Когда же немые «возопили», выяснилось: жена Айбека своими глазами видела это по телевизору. Отчаяние Айбека усугублялось тем, что на днях он отнес прокурору подношение, по-киргизски – «греф» (теперь понимаете, откуда растут уши у фамилии нашего бывшего министра экономического развития и торговли), и теперь опасался, что его привлекут, наедут с вопросами следователи, и затаскают, и разорят. Когда уже несчастный даритель искал телефонный номер бывшего служителя фемиды, чтобы удалить из списка, кто-то, считавший себя самым трезвым, порекомендовал позвонить министру, а уж тот посоветует как быть. Решение оказалось соломоновым. После звонка министру последовала новая немая сцена, оказалось, что прокурора Оша не только не посадили, но повысили, сделав прокурором Бишкека. Вот уж поистине: послушай женщину и сделай наоборот. Несчастный Айбек не знал, что ему делать: плакать или смеяться. А потому, позвонил супруге, требуя разъяснений. И тут выяснилось, что его жена смотрела ТВ без звука, а там сначала показали решетку, потом прокурора. Что еще нужно было богатому воображению восточной женщины, чтобы довершить трагедию?! Через минуту отрезвевший до неприличия Айбек уже посыпал сахаром своих комплиментов свежеиспеченного прокурора Бишкека в телефонном разговоре с ним. Наблюдая за происходящим, я пережил множество незабываемых мгновений и находился на вершине блаженства. Да, Восток – дело тонкое, а где тонко, там и рвется. «Хорошо, все-таки, что погода была нелетной», – заключил я, покидая ресторанчик. И в это самое время ко мне подошел Айбек и, ковыряясь в зубах, поинтересовался: «Ну как собачатинка?». Я был обескуражен. Вот тебе и собачий холод!
И как вы думаете, зачем я вам поведал эту историю? Ни за что не угадаете. Вместе с тем, мораль проста. Если бы у Айбека был мобильный ТВ, и он бы самолично мог посмотреть новости, то ничего подобного не произошло. Вот так-то… На обратном пути в Москву мне уже не казалось, что я покидаю Корею. Другими мыслями теперь полна была моя голова. Побывав в Киргизии, я еще раз убедился в том, что нельзя построить идеальное мобильное общество в недрах несовершенного гражданского. Мобильное – лишь зеркало гражданского, надо признать, что мы больны, больны тяжело, и до тех пор, пока телефонное право, взятки-подарки-грефы и даже слухи будут играть определяющую роль в принятии решений и в нашей жизни в целом, мы не сможем воздвигнуть мобильное общество знаний, оно нам просто будет не нужно. Мобильное телевидение превратится в еще одну продвинутую игрушку, а не в источник информации, который мог бы питать и определять развитие всего общества. Разумеется, всегда найдется группа подвижников, для которых мобильное ТВ станет крайне необходимым, но ведь речь идет о переустройстве всего общества. Гражданское общество должно развиваться мобильней… Уж поверьте мне, я ведь на этом деле в прямом смысле собаку съел.
Кузьма Лобосов
